> Перейти на ГЛАВНУЮ Максима Галкина обвинили в дискриминации на детской передачеОпубликовано: 23.8.2014
.
Хаим. Концерт для скрипки с оркестром, ч. Концерт для скрипки с оркестром, ч. Концерт для скрипки с оркестром, ч. Концерт для фортепиано с оркестром. Каприччио для фортепиано и оркестра. Показать список оценивших. Показать список поделившихся. Лещинская запись закреплена июл в. Евреи в прогрессе человечества июл в. НАУМ КОРЖАВИНМир еврейских местечек. Ничего не осталось от них, Будто. Показать полностью здесь прошел средь пожаров и гула. Сальных шуток своих не отпустит беспутный резник, И, хлеща по коням, не споет на шоссе балагула. Я к такому привык удивить невозможно меня. Но мой старый отец, все равно ему выспросить надо, Как людей умирать уводили из белого дня. И как плакали дети и тщетно просили пощады. Мой ослепший отец, этот мир ему знаем и мил.
И дрожащей рукой, потому что глаза слеповаты, Ощутит он дома, синагоги и камни могил, Мир знакомых картин, из которого вышел когдато. Мир знакомых картин уж ничто не вернет ему их.
И пусть немцам дадут по десятку за каждую пулю, Сальных шуток своих все равно не отпустит резник, И, хлеща по коням, уж не спеть никогда балагуле. Показать список оценивших. Показать список поделившихся. Лещинская запись закреплена июл в. АНТОКОЛЬСКИЙ Показать полностью. В поэзии он был человеком театра, а в театре человеком поэзии. Причудливо переплетаясь, эти две неукротимые страсти сделали его не похожим на других поэтов, подняв его поэтический голос и заставив его звучать полновесно и гордо, как звучали со сцены голоса. Ермоловой, Качалова и.
Вениамин. Антокольский действительно был рожден не актером и не режиссером, а поэтом, знающим театр. Он всю жизнь мечтал о театре поэта и сокрушался, что наши театры чуждаются стихотворной драматургии. Ты понимаешь, он ни на кого не похож. Нет, похож но в другом цвете на. Такие же огромные глаза, тяжелые веки, и короткий нос. Ему бы шла напудренная коса он мог бы играть роль. Цветаева, из разговора с сестрой. он был человеком бешеного темперамента, бесконечно вспыльчивый, непостоянный, трудолюбивый и одновременно беспечный. Человек, в котором крайности скрещивались, который легко подпадал под чужое влияние, внушавшее ему подчас ложные, никуда не идущие соображенияЯ однажды слышал его речь, направленную против книг вообще, упрекающую всех в мире авторов за то, что они их написали. Он утверждал это не наедине с собой, но в кругу писателей, и, естественно, что некоторые из них не поняли, как этот страстный художник, всю жизнь собиравший книги и отдавший свою жизнь, чтобы написать новые книги, мог отречься и от тех, и от других. Причем он искренне удивлялся, когда я весьма сурово отнесся к его выступлению.
Это не помешало ему вскоре признаться, что он был просто глуп, безумно, непоправимо глуп.
Вениамин.
Он был подетски доверчив и открыт.
Потомуто так мучительно переживал человеческую недоброту и предательство.
Александр. Я не помню теперь, до какого времени я писала. Павлику на его квартиру на улицу. Щукина, на квартиру, как я слышала, его счастья, зрелости его и, быть может, начала старости, в годы его брака со второй женой его, Зоей. Я не знаю, когда она умерла, но я знаю, что сталось с. Павликом после ее смерти он рухнул.
Это началась уже не жизнь доживание. Тот мир, который они любили вдвоем, еще цвел и шумел кругом, но ему уже не было в нем прежнего места. Както сразу настал самый последний его возраст годы наслаивались беззвучно и только одно еще звучало ему стих. Как только загорался звук ритма годы сгорали как мотыльки над костром, старческий стан выпрямлялся, глаза под желтыми веками полыхали, как прежде, и голос поэта гремел с почти неестественной силой над притихшим кругом слушающих. Как это ни печально, я не знаю. Ни прадеда, ни деда своего. Меж нами связь нарушена сквозная, Само собой оборвалось родство. Зато и внук, и правнук, и праправнук. Растут во мне, пока я сам расту, И юностью своей по праву равных. Со старшим делятся начистоту. Внутри меня шумят листвой весенней, И этот смутный, слитный шум лесной. Сулит мне гибель и сулит спасенье, И воскресенье каждою весной. Растут и пьют корнями соль и влагу.
А зимние настанут вечера. Приду я к ним и псом косматым лягу, Чтобы дремать и греться у костра. Потом на расстоянье необъятном, Какой бы вихорь дальше их ни гнал, В четвертом измеренье или в пятом. Они заметят с башен мой сигнал, Услышат позывные моих бедствий, Найдут моих погасших звезд лучи, Как песни, позабывшиеся в детстве, В коротких снах звучащие в ночи. Не вспоминаю дней счастливых, Не замечаю лиц знакомых. Я весь какойто странный вывих. Я весь какойто сонный промах, Сосредоточен иль рассеян. Но здесь иная зреет странность, Как будто чувствую со всею. Вселенной собственной расстанусь. И, к расставанию готовясь, Сжигаю книги и рубахи, Соображение и совесть, И говорю своей собаке. Ты, умница, еще не слышишь, Как безнадежно я пылаю.
Ты за меня стихи допишешь, А на луну я сам залаю. ОКОНЧАНИЕ КНИГИ Во время войн, царивших в мире, На страшных пиршествах земли. Меня не досыта кормили, Меня не дочерна сожгли Я помню странный вид веселья, Безделка, скажете, пустяк. То было творчество. Оно зудит в моих костях Я помню странный вид упорства. Желанье мир держать в горсти, С глотком воды и коркой черствой. Все перечесть, перерасти Я жил, любил друзей и женщин, Веселых, нежных и простых.
И та, с которою обвенчан, Вошла хозяйкой в каждый стих Я много видел счастья в бурной. И удивительной стране. Она что хорошо, что дурно, Не сразу втолковала мне. Но в свивах рельс, летящих мимо, В горячке весен, лет и зим. Ее призыв неутомимый. К познанью был неотразим Я трогал черепа страшилищ. В обломках допотопных скал. Я уники книго хранилищ. Глазами жадными ласкал. Меж тем, перегружая память, Шли годы, полные труда. Прожектор вырубал снопами. Столетья, книги, города. То он куски ущелий щупал, То выпрямлял гигантский рост, Взбирался в полуночный купол. И шарил в ожерельях звезд. И, отягчен священной жаждой, Ее сжигающей тщетой, Обогащен минутой каждой, По вольной воле прожитой, Я жил, как ты, далекий правнук Я не был пращуром тебе. Земля встречает нас как равных. По ощущеньям и судьбе. Не разрывай трухи могильной, Не жалуй призраков в бреду. Но если ты захочешь сильно, К тебе я музыкой приду. ЗАКЛЮЧЕНИЕ Не жалей, не грусти, моя старость, Что не слышит тебя моя юность. Ничего у тебя не осталось, И ничто для тебя не вернулось. Не грусти, не жалей, не печалься, На особый исход не надейся. Но смотри под конец не отчайся, Если мало в трагедии действий. Ради вечности и ради женщин. Человека пронзает рапира, Но погибший победой увенчан. Только эта победа осталась. Только эта надежда вернулась. В дальний путь снаряжается старость. Вслед за ней продолжается юность. В долгой жизни своей, Без оглядки на пройденный путь, Я ищу сыновей, Не своих, все равно чьихнибудь Я ищу их в ночи, В ликованьи московской толпы, Они дети ничьи, Они звездных салютов снопы Я на окна гляжу, Где маячит сквозной силуэт, Где прильнул к чертежу. Инженер, архитектор, поэт, Кандидат ли наук, Фантастический ли персонаж, Чей он сын, чей он внук, Наш наследник иль вымысел наш. Или только что вышел на старт Я и сам не пойму, Отчего он печален и стар. Как громовый удар, Прокатилась догадка во мне. Он печален и стар, Оттого что погиб на войне. В песне ветра и в пляске огня, Он прощает меня, Оттого что не помнит меня. И пускай не доживу.
Суть не во мне. Зато мой внук дитя. Немыслимую эту синеву. Всю пролетит насквозь, почти шутя. Смеясь, дымя пахучим табаком, Он кончит то, что мне не довелось. И вдруг подступит к горлу трудный ком. Какихто там не выплаканных слез.
О связи между ним. Космических, которыми храним. От тяготенья памяти смельчак. Сплетется сам собою в знойный день. Вокруг кудрей мальчишеских венок. И я вернусь и лягу, словно тень, Неслышимый, у этих милых ног. ВРЕМЕННЫЙ ИТОГ Хорошо. Посмотрим, Что осталось на свете. Ни надменным, ни добрым, ни бодрым. Не хочу я ходить меж людьми. И о чем еще стоит гадать. Вообще благодать Я хотел, чтобы всё человечье, Чем я жил эти несколько лет, Было твердо оплаченной вещью, Было жизнью. А этого нет Я мечтал, чтоб с ничтожным и хилым. Раз в году пировала гроза, Словно сам. Эсхилом, Но и этого тоже нельзя. Бушевать, чтобы вынести час. Как можно смирнее и суше, Красноречью у камня учась. Поэзия Я лгать тебе не вправе. Пускай же в прочно кованной оправе. Ничто, ничто не сгинет без следа, Ни действенный глагол, ни междометье, Ни беглый стих, ни карандашный штрих, Едва заметный в явственной примете, Ни скрытый отклик, ни открытый крик. Все, как умел, я рассказал про.
И, в зеркалах твоих отражена, Она сроднится с ветром и грозою. Всегда невеста, никогда жена. И если я так бедственно тоскую, Поверь всему и милосердна будь, Такую. Зою в точности такую. Веди сквозь время в бесконечный путь. И за руку возьми ее. И гдето, Когда заглохнет жалкий мой мятеж, Хоть песенку сложи о ней, одетой. В ярчайшую из мыслимых одежд. Из века в век и вот опять в пути. Но двух сестер, своих союзниц ранних. Любовь со мною отпусти Январьмарт. Возвращение читает автор. Сын отрывок читает автор. Кихот читает автор. Пиросманишвили читает. Показать список оценивших. Показать список поделившихся. Лещинская запись закреплена июл в. Рождения число, месяцсобытия, факты июл в июля. Петербурге, русский советский поэт, переводчик.
Автор многочисленных стихотворений, поэм, речей и эссе, где героями выступают люди разных времен и народов, исторические лица и литературные персонажи. Гулливер, Шекспир и. Эйнштейн, конкистадоры и санкюлоты. Показать полностью. Антокольский вошел в историю русской советской литературы века как один из её признанных классиков. Внучатый племянник скульптора. Выходец из семьи юриста, он с детства увлекался рисованием, и впоследствии сам оформил некоторые свои книги. В году их семья переехала в. Москву, где будущий поэт поступил в частную гимназию. В старших классах началось его увлечение поэзией, театром, декламацией. Антокольский посещал лекции в университете им. АШанявского, поступил на юридический факультет. Московского университета, но курса не окончил. Печататься начал в году. Первую книгу стихотворений издал в году. В период годов работал режиссёром в драматической студии под руководством. ЕВахтангова, позже преобразованную в.
Вахтангова. Антокольский написал три пьесы, среди них. |
